К 70-летию редактора. Главного
Николай Кривомазов мечтал отпраздновать 20-летний юбилей своего журнала «Русская водка», – юбилей прошел тихо 8 января этого года. Тихо пройдет и 20 сентября, что невозможно было при жизни Николая.
Всяческие «тихо», «скромно», «осторожно», «осмотрительно» и т.п. с Кривомазовым несовместимы, особенно в его журналистском деле.
У него не было «проходных» материалов, все, что он писал, будоражило, задевало за живое. До сих пор задевает. Н.Кривомазов, цитата (2011): «90-летний генерал-полковник Решетников командовал дальней авиацией. Совершил больше 300 вылетов, хотя больше 300 не разрешали – берегли таких мужиков. Так вот, в своей книжке про жизнь Василь Васильич рассказывает, как в 20-е годы укрепляли, точнее, создавали советскую авиацию. В лётчики брали лучших из лучших. А лучшими были тогда, правильно, кавалеристы. И вот эти кавалеристы верхом на коне гнали на аэродром, прямо к самолёту. Отдавали поводья наземной службе и – в небо!
А штурманами почему-то ставили… танкистов. Очень часто при посадке самолёта земля видела, как танкист высовывается из стеклянного колпака, словно из танка, и делает рукой характерный, танкистский жест ладонью у глаз. Дескать, сбавляю скорость!
Нынешние кремлёвские, может быть и хорошие кавалеристы. Или танкисты. Или – чекисты. Но какое они имеют отношение к кремлёвской «авиации»? К полёту.
Юрий Иванович Григорьев, художник моих журналов, выпьет и говорит лучше, чем трезвый. Например: соленый огурец никогда не станет малосольным огурчиком.
Или ещё: нет, нам без царя ни коммунизма, ни капитализма не построить!»
О Николае Кривомазове мы публиковали в журнале мнения разных людей, а сегодня его вспоминают журналистки «Комсомольской правды» – Татьяна Корсакова и Людмила Семина (цитируем с незначительными сокращениями ее текст с сайта Клуба журналистов всех поколений «КП»).
Татьяна Корсакова: Многие думают, что Николай Кривомазов, которому 20 сентября с.г. исполнилось бы 70 лет, – сибиряк. Ну как же! Большой такой, с бородой… Но биография Коли еще круче: он стал сибиряком по собственному желанию, будучи по рождению донским казаком. В тех же краях, недалеко от родины – станицы Мальчевской, выучился на учителя начальных классов. После окончания училища они с другом Ваней попросились на Север. Распределили мальчиков в Якутию. Так Кривомазов и стал сибиряком на долгие годы.
Фото Николая Бриля
А с бородой его знаменитой связана грустная история, свидетелями которой от «КП» были только Володя Снегирев, Валера Володченко и я. 20 декабря 1974 года нас отправили в ЦК ВЛКСМ на утверждение. Главным редактором «Комсомолки» и членом бюро ЦК комсомола был тогда Л. К. Корнешов. Сидим в «предбаннике», ждем. Ничто ничего не предвещает. Хоть бы предупредили! Приглашают в зал. Первым утвердили Снегирева – заведующим отделом спорта, вторым – Володченко собкором на Караганду, затем меня – на Куйбышев. И… перешли к другим вопросам. Кривомазова «зарубили». Я даже забыла обрадоваться своему утверждению – так было жаль Колю. И пошли мы с ним в «Пельменную» напротив ЦК ВЛКСМ. Там почему-то и днем подавали водку…
Почти через три года мы с мужем возвращались из ленинградского пансионата домой в Куйбышев через Москву. Завтракаем в ресторане гостиницы «Юность», и вдруг к нашему столу подходит быстрым шагом какой-то длинный худой тип, здоровается и – о ужас! – при моем ревнивом муже целует меня в щеку. «Вы кто?!!» «Ты что, не узнаешь?» Это был гладко выбритый Кривомазов.
«Комсомолка», как только сменился Первый, снова выдвинула Колю, которого Пастухов, в отличие от Тяжельникова, ценил (Тяжельников терпеть не мог Кривомазова за его бороду и острый язык). Коля был утвержден в качестве собкора «КП» по Красноярскому краю.
… Все так и думали, что он сибиряк, и что здоровье у него сибирское. А Николай Палыч сгорел за месяц, и это стало горем для всего нашего дружного собкоровского корпуса, хотя давно уже мы не собкоры. Он был самым смелым, самым выносливым, самым лучшим из нас. Сибиряк с Дона.
Н.Кривомазов, цитата: «Если бы я не пил, я бы в этой жизни ничего не понял». Эти слова приписывают Шукшину. Я их довольно часто пропагандировал в своем журнале «Русская водка». Правда, последние семь лет перед смертью Василий Макарыч не пил, видимо, что-то понял. Но «Русская водка», тем не менее, остаётся с такими, как Шукшин, потому что без застолья мы – не мы. Причем чем выше уровень национального застолья, тем выше уровень национального самосознания, о чём свидетельствует второй мой журнал «Гражданин», национальный журнал. Так меж двух полюсов и существуем: от застолья к достоинству, а чаще – наоборот. Выпьешь – полегчает.
Правда, всё время помнишь, что человек и водка по отдельности ценятся выше, чем вместе. А потом забываешь и об этом».
Николай тоже отказался от алкоголя за пять лет до своей смерти. И никто не заметил, потому что ничего в его шумном веселом характере это не изменило.
Людмила Семина: Николай ушел скоропостижно 15 марта 2012 года. Сгорел от саркомы. Жил широко, содержательно, выпускал два журнала «Гражданин» (конечно, естественной для него национально-патриотической позиции, но выражавшейся философически, без крайностей, без оскаленного антисемитизма, в котором его нередко упрекали те, кто не простил знаменитой публикации 70-х «Рагу из синей птицы» против группы «Машина времени»), и журнал «Русская водка» – опять же просветительский, внедрявший культуру застолья, пития, производства. Не могу сказать, что мы были очень близки, хотя Николай окончил тот же Иркутский университет, что и я, тот же факультет журналистики. Разные поколения. Николай стал собкором «Комсомолки», когда я из нее уже уходила. Но у себя в клубе мы чувствовали себя все же единокровниками: Шестой этаж (так мы называли свою редакцию, занимавшую в газетном корпусе на улице Правды, 24, именно шестой этаж) нивелировал все человеческие слабости и прививал некую общую для всех природу силы, ответственности, профессионального перфекционизма, порядочности. Тут недавно одна из «соэтажниц» публично прошлась опять же по злополучному «Рагу», назвав его доносом, чего я ни принять, ни даже понять не могу. Каждый из нас имеет право выразить свое мнение. Главное, что Николай никому никакой подлости в жизни не сделал, а добра – немало. Он болел за державу душой, отстаивал ее искренне и самопожертвенно, никаких богатств не накопил, хотя и в новых условиях умел заработать на достойную жизнь, поднять сыновей до творческих высот. Ну, а если на его позиции паразитируют негодяи, так они паразитируют и на противоположной, точно так же оседая всюду, где развивается что-то здоровое и крепкое. Это я к тому, что рада за наших, какое бы мнение не поселилось в их головах. Никто из наших – даже по глупости – не призывает к уничтожению другого человека. А судить, как говорили великие всех времен и народов, надо все же не за слова, а за поступки. ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ ЭТОМУ СЛОЖНОМУ, НЕЗАУРЯДНОМУ ЖУРНАЛИСТУ.
Кривомазов Николай Павлович (1947 – 2012). Родился на Дону. После окончания Каменского педагогического училища работал учителем в Якутии. Окончил Иркутский госуниверситет и сценарный факультет ВГИКа. С 1968 года – профессиональный газетчик: начинал в районной якутской газете «Лена маяктары» («Ленские маяки»). Затем иркутская областная газета «Советская молодежь» (1969 – 77) – литсотрудник, собкор по Северу: Братск, Усть-Илим, Богучаны, БАМ. В «Комсомольской правде» (1977 – 82) – собкор по Восточной Сибири. Затем собкор газеты «Социалистическая индустрия» (1982 – 87), газеты «Правда» (1987-- 88), позднее – зам. редактора отдела, ответственный секретарь газеты «Правда» (1988 – 95), обозреватель «Российской газеты» (1995 – 98). Учредитель и основатель Издательского дома «Гражданин» (1998), издатель и главный редактор журналов «Гражданин» и «Русская водка». Автор двухсерийного фильма «Взбесившийся автобус» (1990). Лауреат премии имени В. Гиляровского.